Забвению не подвластны

«…Вступая в ряды членов «Молодой гвардии», перед лицом своих друзей по оружию, перед лицом родной многострадальной земли, перед лицом всего народа торжественно клянусь: беспрекословно выполнять любые задания организации; хранить в глубочайшей тайне все, что касается моей работы в «Молодой гвардии». Я клянусь мстить беспощадно за сожженные, разоренные города и села, за кровь наших людей, за мученическую смерть шахтеров. И если для этой мести потребуется моя жизнь, я отдам ее без минуты колебаний. Если же я нарушу эту священную клятву под пытками или из-за трусости, то пусть…меня покарает суровая рука моих товарищей».

Это клятва молодогвардейцев – 16–17-летних мальчиков и девочек, вступивших в борьбу с неравным противником, являвшим собой остервенелого зверя по имени фашизм, не знавшего ни жалости, ни пощады. И все-таки эти ребята (о которых рассказал в своем знаменитом романе «Молодая гвардия» известный писатель Александр Фадеев), вчерашние школьники, победили! Победили, несмотря на свою физическую гибель: фашистам и местным краснодонским полицаям не удалось сломить их волю, убить в них веру в победу своего народа. Изуверы подвергали этих юных героев жесточайшим пыткам – били плетьми, скрученными из электрических проводов, отрезали руки, ноги, выкалывали глаза…

Они пытались вырвать у этих хрупких, худеньких «врагов» раскаяние, мольбу о пощаде, но не дождались. Дикое фашистское зверье в человеческом облике, не имеющее понятия о нашей ментальности, о том, что, как писал еще Николай Васильевич Гоголь, нет такой силы, которая могла бы пересилить русскую силу, не могло взять в толк, почему им не по зубам эти мальчики и девочки. И они добивали их, измученных, искалеченных, не имеющих возможности себя защитить.

Уже после войны, когда тиранам и палачам пришлось отвечать за свои зверства, учинявший расправу над молодогвардейцами шеф взвода жандармов Отто Древитц рассказывал, что когда в Гремучем лесу расстреливали группу молодых патриотов, их поставили на край заранее вырытой ямы. Седой мальчик (Олег Кошевой поседел в тюрьме за несколько дней пыток – авт.) поднял голову и, обратившись к стоявшим рядом товарищам, громко крикнул: «Смерти смотрим прямо в глаза!». Его слова оборвал выстрел. «Я заметил, что он еще жив – только ранен, – вспоминал фашист, – подошел ближе и выстрелил в упор ему в голову». Но смелый, открытый взгляд этого мальчика немцы не забыли и после войны. Мужественно встретили свой смертный час и другие молодогвардейцы. Любу Шевцову жандармы пытались поставить на колени и выстрелить ей в затылок, но она не повиновалась им и приняла пулю в лицо.

Фашисты не просто мучили этих по сути подростков, они изощрялись в своих злодеяниях. «Ваню раздетого избивали до потери сознания. Улю Громову подвешивали за косы, сапогами растоптали ей грудь. Женю Мошкова в январе возили на речку Каменку, замораживали в проруби, а затем в близстоящей избушке оттаивали, после чего опять вели в полицию на допрос», – это не эпизод из романа, а сведения из архивов, об этом рассказывала сестра Вани Земнухова Нина – уже работникам советских правоохранительных органов после освобождения Краснодона. И какая в сердцах ребят жила вера в то, что наступит день, когда Родина будет освобождена от всей вражьей нечисти! Тот же Мошков плюнул в лицо полицейскому следователю со словами: «Вы можете меня повесить – все равно моим трупом вы не заслоните солнце, которое взойдет над Краснодоном!»…

В нынешнем октябре (в это время в сорок втором году она уже действовала, а создаваться начала еще в августе) Краснодонской подпольной организации «Молодая гвардия» исполняется 80 лет. Да, это тоже знаменательная дата: пусть краснодонцы – это всего лишь толика в общий вклад героизма советских войск, партизан и подпольщиков, но она, эта толика, приблизила такую долгожданную для всего нашего народа Великую Победу. Нельзя забывать о тех, кто отдал свои жизни во имя того, чтобы жили мы.

Оставшиеся в живых молодогвардейцы (Оля и Нина Иванцовы, Валерия Борц, Жора Арутюнянц, Радик Юркин) высоко оценивали роман Фадеева. В частности, Борц в одном из интервью центральным СМИ говорила: «Выражаю свое восхищение талантом писателя. Он сумел точно передать самобытные черты Олега, Ули, Любы, Сережи и других, показав их мужество, преданность Отечеству. Этого никому не оспорить».

Еще как оспаривали! Свою, мягко говоря, некрасивую лепту внесли 90-е годы, когда, казалось, в душах людей начал царствовать цинизм без границ, осмеивалось и опошлялось все, что еще вчера считалось святым. Новоявленные политологи, аспиранты и докторанты, готовя свои диссертации, строили сногсшибательные версии. Некоторые (даже солидные центральные) издания позволяли себе публикации с потрясающими «открытиями»: например, о том, что Олег Кошевой, оказывается, оставшись в живых, скрывался, что недавно он приходил на могилу своей матери Елены Николаевны, где, вероятно, и был «опознан исследователями». Но История опять-таки все поставила на свои места. Та же Валерия Борц, дожившая до 1996 года, рассказала, что это актер Владимир Иванов, сыгравший Олега в одноименном с названием книги фильме (и, естественно, похожий на своего героя) приносил цветы на могилу его матери.

Некоторые преподносили свои находки в иной интерпретации: «Молодая гвардия» как организация вообще не существовала и даже фашисты во время допросов не могли понять, почему из всех совершенных ими злодеяний следствие проявляет столь повышенный интерес именно к краснодонским подросткам. Но главная победа «Молодой гвардии не в количестве подбитых танков и уничтоженных вражеских солдат. Своими смелыми поступками молодогвардейцы буквально деморализовали фашистов. В оккупированном Краснодоне и во всей Ворошиловградской (Луганской) области немцы ни дня не чувствовали себя хозяевами. Истинной правде невозможно подставить такую подножку, чтобы она расшиблась.

Несколько лет назад еще здравствовала 90-летняя Ольга Степановна Сапрыкина – последняя из молодогвардейцев, остававшаяся в живых. Так случилось, что она по причине своей природной скромности осталась незамеченной, не внесенной в списки молодогвардейцев, а потому не имела ни наград, ни привилегий. Но она тоже герой – по сути, без официального звания. В интервью корреспонденту «Российской газеты» Ольга Степановна подробно рассказывала о деятельности Краснодонской подпольной организации, называла имена своих друзей-молодогвардейцев. Так вот один из героев романа Фадеева Николай Сумской пришел к Ольге (отлеживавшейся после избиения ее в полиции только за то, что она якобы прочитала маячившую на столбе листовку) с предложением: «Ну что, вместе будем немцам могилу рыть?». Она называет также Лиду Андросову, свою двоюродную сестру Тоню Дьяченко и других своих ровесников, вступивших в борьбу с фашистами и погибшими от рук палачей. Так что «Молодая гвардия» – это не миф, не чья-то историческая или литературная фантазия, а реальная сила, действовавшая в условиях подполья несколько месяцев.

И не так уж мало успели сделать ребята: спасли жизнь многим раненым советским воинам, спрятав их перед приходом немцев среди мирного населения, освободили пленных, размещенных в местной больнице, сожгли биржу труда, что в свою очередь спасло многих краснодонцев от отправки их в Германию. Но, может быть, самое главное: ребята регулярно расклеивали листовки, в которых сообщали об истинном положении дел на фронте, и это вселяло в души людей уверенность, что наш народ не сломлен и страна будет очищена от фашистской чумы.

Еще при жизни самого Фадеева, как это нередко бывает, когда произведение вызывает большой интерес, нашлось немало желающих указать ему на недостатки, исторические неточности, на что Александр Александрович отвечал, что он «писал не историю, а роман». И, надо сказать, уникальный роман, в котором художественная канва произведения соткана автором не просто из нитей имевших место исторических событий, основу его составляют документальные события, реальные герои со своими настоящими именами. То есть перед автором как художником слова стояла невероятно трудная задача. И если книга понравилась людям, о которых она рассказывает – значит, писатель достиг поставленной перед собой цели.

«Я абсолютно всех членов «Молодой гвардии вывел под их собственными именами, – писал Александр Фадеев. – Стахович изображен под вымышленной фамилией. Он выходец из хорошей советской семьи, и мне не хотелось оставлять неизгладимый след в сердцах его родителей оттого, что их сын оказался предателем». Да, Евгений Стахович – это литературный герой, прототипом его явился наш земляк – Виктор Третьякевич, родившийся в селе Ясенки Горшеченского района. В канун Нового 1943 года полицаи арестовали Ивана Земнухова, Женю Мошкова и Евгения Стаховича. И после этого начались поголовные аресты. Многих выдали так называемые подруги Вырикова и Лядская. Обе они не только не состояли в подпольной организации, но даже не подозревали об ее существовании – они просто называли имена комсомольцев, которых знали. Считалось, что организацию с головой выдал Евгений Стахович, которого друзья характеризовали как «человека честного, но со слабым характером».

«Его мучили и отливали водой, и опять мучили. И уже перед утром, потеряв облик человека, он взмолился: он не заслужил такой муки, он был только исполнителем, были люди, которые приказывали ему, пусть они и отвечают! И он выдал весь штаб «Молодой гвардии», – так писал о Стаховиче-Третьякевиче Фадеев. И тогда, в январе сорок третьего, и значительно позднее оставшиеся в живых молодогвардейцы были уверены, что их выдал именно Виктор Третьякевич. Убежден был в этом и автор романа.

Еще долгие годы имя Виктора Третьякевича ассоциировалось со словом «предатель». Можно представить себе состояние его семьи, особенно матери. На самом же деле это был стойкий, смелый, отважный, преданный своим идеалам юноша. Летом сорок второго он добровольно ушел в партизанский отряд. Участвовал в боевых операциях, проявив себя, как позднее свидетельствовали его товарищи по оружию, мужественным бойцом. В сентябре в неравном бою отряд понес большие потери. Случайно оставшийся в живых Виктор вернулся в Краснодон, где он учился в школе после переезда сюда его семьи из Курской области. Здесь он и вступил в члены подпольной организации. Как и его друзья, Виктор давал клятву. И не нарушил ее под жесточайшими пытками до самого смертного часа.

Фашисты, озлобившись, а то и просто забавы ради имели привычку закапывать людей живыми. Вот как пишет об этом Александр Фадеев: «Яма была так забита людьми, что нельзя было повернуться. Наступило мгновение последнего душевного напряжения: каждый готовился принять в себя свинец. Но не такая смерть была уготовлена им. Целые лавины земли посыпались им на головы, на плечи, за вороты рубах, в рот, в глаза, и люди поняли, что их закапывают живыми»…

И Виктора Третьякевича сбросили в шурф шахты живым. Все тот же жандарм Древитц вспоминал, что в этот момент Виктор схватил работавшего на немцев следователя полиции Захарова и пытался утащить его с собой… Так что, видите, «каким он парнем был!». Вычеркнутое поначалу из списков молодогвардейцев имя Виктора Третьякевича после тщательной проверки в 1960 году вновь было внесено в них, он был посмертно награжден орденом Отечественной войны первой степени. А совсем недавно Владимир Путин издал указ о присвоении Виктору Третьякевичу звания Героя России – посмертно. Теперь его имя будет увековечено в музее Победы в Москве, в зале Славы.

А главным предателем на самом деле оказался Геннадий Почепцов – близкий родственник одного из полицейских. Он тоже числился в «молодогвардейцах», но, испугавшись, под давлением родственника собственноручно написал донос…

С «Молодой гвардией» связано имя еще одного нашего замечательного земляка – Филиппа Петровича Лютикова. Он родился в деревне Арсеньевке Конышевского района в семье простых крестьян в самом конце 19 века. Отец рано умер, и Филиппа с братом мать воспитывала одна. Земляки вспоминали, как с детства приученные к труду и любви к земле братья посадили вокруг своей ветхой хатенки семь яблонь, которые пережили и Гражданскую, и Великую Отечественную войну.

Филиппу очень хотелось учиться, и он пошел в Наумовскую церковно-приходскую школу, но окончить ее не удалось: умерла мать, и мальчик остался практически беспризорным. Зарабатывал себе на жизнь тем, что пас лошадей местного зажиточного крестьянина. В это время как раз приехал домой из Донбасса его земляк Андрей Юдаков, предложивший подростку: «Поедем на шахты, а то с голоду пропадешь». Так Филипп Лютиков в 13 лет впервые спустился в шахту, и она стала делом его жизни до конца его дней.

Лютиков был из числа тех людей, университетом которых стала сама жизнь. Природная смекалка, желание честно трудиться и совершенствовать свои знания – все это способствовало тому, что Филиппа Петровича – стахановца, депутата городского Совета, начальника механического цеха центральных мастерских треста «Краснодонуголь» – уважали не только рабочие, но и все население в округе. Его замечательные качества ценило и руководство района и области. Не случайно именно Лютиков был оставлен секретарем подпольного Краснодонского райкома. К тому времени у него уже был опыт революционной и партизанской борьбы. В сорок втором году, во время вступления немцев в Краснодон, Лютикову было 49 лет. Филипп Петрович был непосредственно связан с «Молодой гвардией», руководил ее работой, давал ребятам задания, но при этом, относясь к ним с поистине отеческой любовью, всеми силами пытался уберечь их от беды.

Филипп Петрович, как и было условлено с товарищами по подпольной работе из Ворошиловградского обкома, устроился в мастерские на прежнюю должность, весело заявив: «Ох, уж и поработаем мы на немцев!». А директором мастерских стал еще один подпольщик: работавший здесь до войны инженером-механиком, блестяще образованный, свободно говоривший по-немецки Николай Петрович Бараков. Таким образом, очень ответственный участок – центральные мастерские треста «Краснодонуголь» – по сути находился в руках его истинных хозяев.

Немцы приняли на работу Баракова и Лютикова охотно, как и нескольких молодогвардейцев – врагам нужен был уголь. Но при умелом руководстве Филиппа Петровича и Николая Петровича угля они так и не дождались, как, впрочем, и восстановления взорванных перед их приходом шахт.

И хотя каждый подпольщик не исключал того, что в любой момент может быть арестован, массовые аресты все-таки начались в тот момент, когда их менее всего ожидали. «Молодую гвардию» подвела маленькая оплошность. «Самые рискованные операции удаются подчас лучше самых тщательно подготовленных в силу неожиданности, – пишет Фадеев. – Но чаще самые крупные дела проваливаются из-за одного неверного шага». Именно этот неверный шаг, когда молодогвардейцы скинули с неохраняемой немцами машины несколько мешков с новогодними подарками, а потом поручили 12-летнему мальчишке продавать их на базаре (нужды были деньги, чтобы поддержать семьи некоторых голодающих краснодонцев, в которых мужчины ушли на фронт), обрек их на провал… Поначалу пыток испугался пойманный полицаями мальчишка, а потом свое черное дело сотворили Почепцов, Вырикова и Лядская.

Лютиков постоянно напоминал руководителям «Молодой гвардии» – Ивану Туркеничу и Олегу Кошевому – о бдительности. «Чапаев погиб потому, что уснули дозоры», – подчеркивал он. Но… находясь под постоянным ястребиным оком недремлющего врага, всего не предусмотришь. Когда арестовали Земнухова, Мошкова и Третьякевича (будем теперь уже называть его настоящим именем), в отличие от своих молодых соратников опытный Лютиков сразу понял, насколько опасно другим молодогвардейцам оставаться в городе и велел срочно уходить. Спастись на этот раз удалось Валерии Борц, Ивану Туркеничу, который сложил свою голову позднее – в сорок четвертом, в боях за освобождение Польши.

Сами Лютиков и Бараков тоже были арестованы неожиданно – прямо в мастерских. Но, собственно, зная, что его могут арестовать, Лютиков не собирался покидать свой пост. «У него не было оснований и возможности для отступления, – пишет Фадеев. – Могучий дух его был не здесь, он шествовал через реки и степи, через стужу и снега вместе с великой армией освобождения… Как мог он… оставить свой пост как раз в ту минуту, когда требовалось наибольшее напряжение всех его сил!».

Немного дней оставалось до вступления в Краснодон советских войск, но Филипп Петрович не дожил до этого счастливого момента. Фашисты и местные полицаи, которые из усердия отличались не меньшей жестокостью, истязали его, не давая ему отдохнуть. Лютикова жестоко избивали, сломали ему кисти рук, ноги… «Мучения, которым их всех подвергали, были мучения, уже не представляемые человеческим сознанием, – замечает Фадеев, – немыслимые с точки зрения человеческого разума и совести». «Выбить» что-либо из Лютикова, как и из его младших друзей, врагам не удалось. Филиппа Петровича постигла та же участь, что и многих молодогвардейцев: его сбросили в шурф шахты. Людей сбрасывали живыми! И, опасаясь, что не все они могут погибнуть, фашисты спустили на них две вагонетки…

Восемьдесят лет отделяют нас от тех страшных событий. И еще не так давно казалось, что благодаря героическим подвигам миллионов советских людей, человечество навсегда избавлено от фашизма, этой коричневой чумы. Но, нет… Свою уродливую голову поднял неонацизм. Территория (теперь уже российская) Луганской Народной Республики, ради освобождения которой от жестокого врага отдали свои жизни краснодонские комсомольцы и коммунисты, вновь подвергнута массированным обстрелам новых врагов – украинских неонацистов, ведомых западными «кураторами».

В одном из советских военных фильмов раненый у Зееловских высот немецкий офицер говорит окружившим его красноармейцам: «Мы стояли у стен Москвы, а вы верили, что дойдете до Берлина…». И дошли! Победили, потому что все (и на фронте, и в тылу), как могли, приближали такую долгожданную Победу.

И сегодня мы тоже верим в победу, в торжество справедливости, в то, что настрадавшийся за восемь лет народ, наконец, будет спокойно и счастливо жить под мирным небом России. И, конечно же, мы всегда будем помнить имена героев молодогвардейцев. Они забвению не подвластны.

Анна Белунова