Пусть небо всегда будет мирным

«Тот самый длинный день в году

С его безоблачной погодой

Нам выдал общую беду

На всех, на все четыре года»…

Читаешь эти строки Константина Симонова и ощущение такое, что написаны они вот только-только. Это, наверное, оттого, что каждый раз накануне скорбной даты – 22 июня – мы с неизъяснимой грустью вспоминаем тех, кто не вернулся с поля брани или погиб на родной земле, временно оккупированной жестоким врагом.

К середине октября сорок первого наш хутор Нижнюю Мельницу оккупировали немецкие войска. С появлением фашистов стали возвращаться сюда обиженные на советскую власть, уехавшие из родных мест хуторяне. Одни – для того, чтобы пережить трудное военное время, другие – чтобы отомстить активистам, коммунистам и их семьям. Один из таких привез бумагу о назначении его старостой и рьяно взялся за свое гнусное дело – вместе с врагами начал расправляться в ближайших деревнях со всеми, кем был недоволен. Весной 1942 года не миновала расплата и наших родственников по линии мамы.

Мой дедушка, Стефан Гаврилович Ободеев, был активистом, первым председателем хуторского колхоза. К весне сорок второго его уже не было в живых: расстреляли в Рыльске немцы, вторгшиеся в этот славный древний город. До появления в наших местах фашистов колхозный скот угоняли на восток, подальше от врага. И дедушка вместе с односельчанами тоже погнал скот. В ноябре жители хутора вернулись домой. Но дедушка, знавший, что хутор уже занят немцами, остался в Рыльске. Его здесь выследили, выдали и расстреляли.

Дома остались жена – Алена Ивановна и дочь Надежда с тремя малолетними детьми. Самому младшему – Ванечке – не было и года. Староста и двое полицаев арестовали женщин и по весеннему сельскому бездорожью повезли в Крупец – в гестапо. Везли арестованных через весь хутор, чтобы показать его жителям, как эти изверги, вообразившие себя хозяевами нашей земли, могут поступить с любым, неугодным им человеком.

В Крупце гестапо разместилось в здании райисполкома, а расстреливали враги «неугодных» за почтой, на огороде. Вот что рассказывал об этом житель села Иван Афанасьевич Бизюков: «Алена Ивановна смерть приняла мужественно, а ее дочь Надя плакала, просила о пощаде, напоминала убийцам, что у нее трое маленьких детей. Но все ее просьбы оказались тщетными. Прогремели выстрелы, и жизнь женщин оборвалась. Они были убиты в субботу, под Пасху, 4 апреля 1942 года».

В одночасье оказавшиеся сиротами дети практически остались на улице – спрятались в яме, где до войны люди брали глину. Хуторяне потихоньку, чтобы не навлечь на себя гнев полицаев, подкармливали их…

Освободили наш хутор советские войска 29 августа 1943 года. Вместе с фашистами бежали и старосты, полицаи. Казнь моих родных, по словам хуторян, была самой жестокой расправой за все время оккупации.

Но жизнь продолжается. И вот уже четвертое поколение семьи приходит почтить память безвинно погибших их прапрабабушек. Дай Бог, чтобы никогда больше не было войны, чтобы наши дети и внуки жили под мирным небом, занимались любимым делом, гордились своей Родиной.

Валентина Пироженко